Сначала расчет Хамаса был на то, что мы, напуганные и деморализованные событиями 7 октября вообще не будем воевать. Отбомбимся по пустырям и сараям, а потом долго (годами) будем вести с ними нудные переговоры об освобождении заложников. Лет этак пять или десять, за которые он удвоит свою военную мощь. А может — утроит.
Но мы начали воевать всерьез. Тогда они стали рассчитывать на то, что армия увязнет в уличных боях на севере сектора, понесет большие потери и снова — переговоры. Пауза в боевых действиях дала им такую надежду. Но мы продолжили. А действия армии показали, что Цахал не утратил свои мощь и профессионализм.
Следующий расчет был на то, что армия не пойдет на юг анклава — там много гражданских, объекты ООН, граница с Египтом — евреи не посмеют. Посмели. Хан-Юнес окружен, бои идут уже в черте города, удары достигли беспрецедентной силы.
Отдельный расчет был на то, что в войну вмешается Иран, как минимум, руками «Хезболлы». Тут отдельное спасибо американцам, которые приведя два серьезных аргумента — один называется «Джеральд Форд», второй – «Дуайт Эйзенхауэр», купировали эту возможность. Да и Насралла чего-то не сильно захотел влазить в эту заваруху по полной программе, прекрасно понимая, чем это закончится. Даже не для него, а для всего Ливана.
Все эти ошибки в расчетах и оценка намерений вместо оценки возможностей — стали для Хамаса в Газе смертным приговором. Впрочем, его он себе вынес сам, мы только приводим в исполнение.
